Киевский след «Белой акации»

 Николай ОВСЯННИКОВ
 22 декабря 2022
 461

Слушая романс «Белая акация» в исполнении Надежды Обуховой (запись 1941 г.), попадаешь в плен тройного очарования: музыкой, пением и стихами. Есть в этих звуках нечто таинственное, странно-сладостное и в то же время тревожное, неизбежное, почти пророческое.  

А началось все около сорока лет до этой записи. Впервые прозвучав в Петербурге, романс в течение 12 лет неудержимо, как лава, разливался по России, пока вместе с ним страна не вползла в страшную череду войн и революций. Мелодию немного изменили, слова отбросили за ненадобностью, и запели нестройными голосами: «Слушайте, деды, война началася...» А когда, натерпевшись от врага внешнего, получили внутреннего, то, как заклятье, заголосили на тот же мотив: «…и как один умрем за Русь святую!». Враг не преминул ответить: «…за власть Советов!». С этим заклятьем спустя три года он окончательно и бесповоротно победил. Боевую песню быстро забыли; романс, давший ей жизнь, тем более. В том, что никто не знает имени сочинителя, первого исполнителя и лиц, причастных к первой нотной публикации, есть нечто мистическое: пришел ниоткуда, напророчил беду, обернулся новым обликом и ушел в никуда, всеми забытый.
Не всеми, конечно, погорячился. Кто-то нет-нет, да споет для горстки любителей старины. Кто-то слушает Обухову. А кто-то пытается разобраться в его истории. Попробуем и мы.
Известно, что первое издание романса вышло в 1902 году в Петербурге. Это были ноты популярной серии «Цыганские ночи», выпускаемой столичным издательством Ю. Г. Циммермана - самым солидным предприятием подобного рода в тогдашней России. Оно было основано в 1876-м российским предпринимателем немецкого происхождения Юлиусом Генрихом Циммерманом (1851-1922). К моменту выхода «Белой акации» у издательства существовали отделения в Москве, Лейпциге и Лондоне. Предприятие процветало. Уже по одной этой причине редакторам популярной серии не было никакой нужды хвататься за любую «цыганскую» новинку. Авторов, набивших руку на сочинении и аранжировке подобных произведений, было предостаточно. Представить пришедшего с улицы незнакомца с «цыганским» романсом, который редакция сразу взялась бы напечатать, трудно: слишком затратное и рискованное дело. Между тем, выход «Белой акации» фактически совпал с появлением в столице Николая Люценко, 31-летнего основателя музыкального кружка любителей народной и цыганской музыки из Киева. Теперь он был руководителем небольшого хора, с которым концертировал по России. Трудно сказать, надолго ли он задержался в Петербурге, но вскоре после выхода первого издания романс в немного измененном виде появился в столичном издательстве В. Бесселя и К.: «Белая акация. Цыг. романс: (На один или на два голоса) с фп. / С напева цыган аранж. Н. П. Люценко». В отличие от первого издания версия Люценко представляла собой клавир с вокальными партиями для тенора и сопрано.
Специализирующееся в основном на русской и зарубежной классике петербургское издательство Бесселя еще в меньшей степени, чем предприятие Циммермана, было склонно рисковать, выпуская, романс, предложенный хормейстером из Киева. Правда, ради справедливости следует уточнить, что ранее, в 1894 и 1899 годах, оно на свой страх и риск выпустило три романса Люценко. Судя по отсутствию переизданий, особым успехом они не пользовались. Но с «Белой акацией» дело обстояло иначе. Во-первых, Люценко на этот раз не претендовал на авторство и, кроме того, предыдущее издание новинки, предпринятое Циммерманом, было довольно быстро распродано. И Бессель рискнул. Однако сам по себе этот факт не проясняет, привез ли романс из Киева в готовом виде Николай Люценко или он был кем-то сочинен (заимствован у цыган, завершен) непосредственно в столице. Скорее, все же второе, но и Люценко, очевидно, в этом участвовал.
На мой взгляд, дело происходило следующим образом. Люценко привез в Петербург не готовый романс, а мелодию городского вальса, неоднократно слышанную в родном Киеве. Она имела двухчастную форму (условные куплет и припев)* и звучала в каком-нибудь городском парке в исполнении духового оркестра, разместившегося под сенью расцветших белых акаций (дерева, весьма распространенного в Киеве и совершенно не приспособленного к холодному питерскому климату). Отсюда условное название мелодии – «Белая акация». Это был типичный городской вальс. В ту пору они сочинялись в Киеве, Ростове-на-Дону, Одессе, Севастополе и других южных городах с прочными музыкальными традициями буквально «пачками». Как и большинство подобных произведений, не успевавших выйти в нотах из-за отсутствия слов и короткой «уличной» жизни, он потерял имя автора раньше, чем хор Люценко добрался до Петербурга. Между тем, последнему пришло в голову использовать первую часть мелодии вальса в качестве основы будущего «цыганского романса». Подобное нередко происходило с вальсовыми мелодиями («Милая», «Что это сердце» и др.). Люценко не обладал заметным поэтическим даром и решил подыскать сочинителя в столице. За помощью он обратился к матери - Любови Николаевне Люценко, в прошлом оперной певице, когда-то дебютировавшей на киевской сцене. Теперь она проживала в Петербурге и преподавала вокальное мастерство. Пущенный по цепочке артистических связей, ее сын оказался у популярного сочинителя цыганских романсов Михаила Карловича Штейнберга - автора слов и музыки последнего хита сезона «Гай-да тройка!» Его романсы уже успели выйти на пластинках «Граммофона» в исполнении первых эстрадных звезд – Анастасии Вяльцевой, Раисы Раисовой и Николая Северского. Штейнберг входил в число постоянных авторов циммермановской серии «Цыганские ночи». Видимо, между ним и Люценко состоялось джентльменское соглашение. Штейнберг пишет стихи на тему белой акации либо заказывает их кому-то из своих постоянных «текстовиков»**, аранжирует для голоса и фортепиано предложенную партнером мелодию, после чего продвигает новинку в названную нотную серию как анонимно-цыганский. Люценко же берет его в репертуар хора и, в случае успеха нотного издания и концертной премьеры, может затем предпринимать самостоятельные попытки переработки и переиздания клавира Штейнберга. О том, как партнеры условились поделить гонорар, гадать не будем. Лучше обратим внимание на общность «Тройки» и «Акации»: и тут, и там любовная пара сначала радуется счастью, потом грустит («ах, надолго ль это счастье?..»; «…страсти остыли, молодость жизни прошла»). Обе ночные сцены даны на ярком сезонном фоне. В первом случае – это зима, пушистый снег, морозная ночь; во втором – весенняя ночь, душистые гроздья акации, соловьи. Став очевидцем быстрого успеха новинки, Люценко почуял текстовый и музыкальный потенциал произведения как женско-мужского дуэта. Опытному хормейстеру не составило труда переписать его для тенора и сопрано, а затем пристроить у Бесселя вместе с двумя собственными – «Чорт с тобой!» и «Берегись, разлюблю!» 
Главным популяризатором романса сделалась Мария Александровна Эмская, в 1900-е годы начавшая свою артистическую карьеру в Петербурге как оперная певица (сопрано), а примерно с 1910-го перешедшая на песенно-романсовый репертуар. В это время она осуществила первую запись «Белой акации» для пластинки фирмы «Стелла-рекорд» в дуэте с партнером по оперной сцене Львом Образцовым (Шапфириным). Имя последнего давно вошло в пантеон еврейских знаменитостей. Он был широко известен российским ценителям оперного пения конца ХIХ – начала ХХ вв. как обладатель баритона мягкого тембра, ровного во всех регистрах, и высокой сценической культуры. Его партнерша происходила, скорее всего, из дворянской семьи с польско-украинскими корнями. Дабы в качестве артистки не «позорить» своей дворянской фамилии она сменила ее на “фонетический остаток” артистического псевдонима своего мужа - автора сатирических скетчей и издателя журнала «Граммофонный мир» Дмитрия Анисимовича Богемского (фамилия при рождении - Беркович). Сохранилась ее фотография 1911 года, представляющая симпатичную женщину лет тридцати с южно-украинским типом внешности. Наверно, Штейнберг, чьи произведения она охотно исполняла и записывала, доверил ей тайну создания романса: на гранде «Зонофона» 1910 года, где Эмская поет сольный вариант «Акации», именно он указан в качестве автора. Но больше всего она записывалась на киевской фирме «Экстрафон». Может быть, Киев был ее малой родиной? И не этим ли объясняется ее особая любовь к «Белой акации»?
Михаил Карлович Штейнберг не был профессиональным композитором, хотя сочинил десятки популярных песен и романсов. Почти всю жизнь он проработал кассиром в петербургских банках. С 1917-го его имя исчезает из адресно-телефонных справочников «Весь Петроград». Дальнейшая судьба автора «Гайда тройка!» неизвестна, но, скорее всего, печальна. Мария Эмская скончалась в 1925 г. в Ленинграде в возрасте 42 лет. До записи Надежды Обуховой 1941 года вспоминаемый романс звучал лишь в мхатовских постановках пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных», действие которой происходит в Киеве. Как видим, душистый киевский след долго не покидал «Белой акации». 
Николай ОВСЯННИКОВ

* К этой форме возвратились бойцы Юго-Западного фронта, запев в 1914 г. «Смело мы в бой пойдем…». 
** Не исключено, что Штейнберг заказал текст своему проверенному партнеру А. А. Пугачеву (более точных сведений об этом авторе не имеется), который написал для него слова романсов «Темной ночью» (1900) и «Не люби, не губи» (1901).

 

 

 

 

 

 



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции